Женская гордость - Страница 56

— Я все понимала, — прошептала Клея.

— Да, я знаю, — печально ответил он. — Но не хочу, чтобы ты хоть как-то меня оправдывала. Я был очень жесток к тебе.

Да, подумала про себя Клея. Макс был жесток, но ведь она позволяла ему быть таким: была без ума от него, и ей казалось, что все, что он делает, — правильно.

— Всю ту неделю в Девоне я обдумывал свое поведение. Я чувствовал, что в тебе произошла перемена, но, будучи закоренелым эгоистом, никак не мог додуматься — отчего. Но зато, уверяю тебя, неделя раздумий полностью лишила меня моего обычного самомнения. Потом только я понял, что ты ушла из-за ребенка…

— И из-за Дианы Стоун, — подсказала Клея. — Узнать о ней было гораздо неприятнее, чем узнать о беременности…

— Диана Стоун — ничто. — Макс нетерпеливо махнул рукой. — Я же говорю тебе, что был идиотом и хотел использовать ее, тоже довольно жестоко, чтобы как-то ослабить мои чувства к тебе. Честно говоря, я тебя испугался. Меньше всего в тот момент хотел я связывать себя. И ты была совершенно права, когда впоследствии обвинила меня в этом. Но до Дианы я даже не дотронулся — ни до одной женщины не дотронулся с тех пор, как появилась ты. Да мне и не нужен никто, кроме тебя, — и это, признаюсь, тоже пугало меня. Я начал донимать, что так дальше продолжаться не может, что мои чувства к тебе гораздо глубже, чем я готов был это признать, — печально продолжал он. — Поэтому я всю неделю размышлял, совсем извел мать своим плохим настроением и в конце концов решил, что нам нужно пожениться. Я вернулся в Лондон, чтобы царственно объявить тебе о своем решении, и вдруг узнаю, что ты уволилась! Ты не представляешь, что со мной было! — Макс вздохнул и немного потряс Клею за плечи. — Я был так зол, так боялся твоего ухода, что хотел разорвать тебя от ярости! И когда ты сообщила мне свою новость, я уже не мог владеть собой, накинулся на тебя и все окончательно и безнадежно испортил.

Клея тихо слушала, ей было так уютно в его руках! Она только боялась снова обмануть свое бедное сердце и старалась быть осторожной, чтобы не дай бог не вообразить чего-либо большего из слов Макса. Но, впрочем, ей было ясно, что Макс говорит совершенно искренне.

— Я люблю тебя, Клея, — голос его звучал низко и взволнованно. — Я знал, что люблю тебя, еще до того, как уехал в Девон. Я полюбил тебя с первого взгляда, — печально признался он. — Я приехал из Девона с единственным помыслом — узаконить наши отношения. И при первых же сложностях с треском провалился… Потом я все время пытался исправить свою ошибку. Надеюсь, мне это удалось хоть немного? — спросил он совсем не уверенно. — Хотя, конечно, я понимаю — ты предложила мне жить с тобой, думая, что отпугнешь меня.

Клея рассмеялась ему в рубашку; Макс, улыбаясь, поцеловал ее в макушку наклоненной головы.

— Но ты сыграла мне на руку. Я тоже хотел тебе это предложить, но боялся: когда вы не в духе, Клея Мэддон, вы можете на кого угодно нагнать страху, — ласково поддразнил он. — Я иногда удивлялся, откуда в тебе бралось столько язвительности.

— Я хотела сделать тебе больно.

— Я знаю, — мягко сказал он. — Да я и заслужил это. Я надеялся, что, когда ты начнешь жить в моем доме, тебе будет легче согласиться остаться у меня навсегда — а именно этого я и добивался. Я хотел терпеливо ждать, пока ты не поверишь мне, что действительно люблю тебя. Джеймс сейчас немного нарушил мои планы, но главное остается: я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее, и не только ради ребенка, а ради себя самого. Я не хочу, чтобы ты ушла от меня, я тогда сойду с ума!

Когда Джеймс обернулся назад и посмотрел в дальний угол темного, несмотря на фонарики, сада, он различил вдали две обнявшиеся фигуры, толкующие о чем-то серьезном. И он послал богу молчаливую молитву благодарности за то, что так удался его план. Ведь необходимо было разрушить слепую предубежденность Клеи против Макса. Ему самому и Эми было достаточно одного взгляда на Макса, в день их знакомства, чтобы понять, каковы его чувства к Клее. Джеймс только ругал себя, что не настоял на этом знакомстве раньше, тогда бы уже вся эта неопределенность была давно разрешена.

Он направился к дому, чтобы найти Эми и рассказать ей, что произошло, а также предупредить ее: может быть, будущий зять будет некоторое время несколько неприветлив…

— Поедем домой, Макс, — тихо сказала Клея, опираясь на его руку. — Я не хочу здесь больше оставаться. Я хочу быть только с тобой. Я хочу домой.

— Домой, — повторил он со вздохом, притянув ее к себе. — Какое чудесное слово, правда, Клея?

Она подняла лицо, осмелясь наконец взглянуть в его взволнованные голубые глаза, надеясь увидеть в них подтверждение искренности его слов. И она нашла то, что искала. Глаза его лучились мягким светом.

— Я люблю тебя, Клея. Пожалуйста, выходи за меня замуж.

Из горла ее вырвался не то вздох, не то рыдание, она судорожно сглотнула, улыбаясь дрожащими губами, на глазах ее выступили счастливые радостные слезы.

— О, Макс! — чуть не задохнулась она. Из его груди тоже вырвался облегченный счастливый вздох. Затем губы их слились в долгом поцелуе, заставившем их позабыть обо всем на свете. Казалось, даже прелестные фонарики в дальнем углу сада обрадовались, что оказались свидетелями тайного согласия Макса и Клеи.

— Но ты не ответила мне, — прошептал Макс, когда губы их нехотя разъединились.

— На твое предложение выйти за тебя замуж, ты это имеешь в виду? — спросила она, ласково и беззлобно поддразнивая его. Затем поцеловала его в губы: — Да, конечно, Макс! Я согласна! Да, да, да!